Золотоискатели в пустыне (Художник П. П. Павлинов) - Страница 44

Лю Пи подполз на четвереньках к Мафу и начал его расталкивать.

— Мафу, Мафу, — шептал он. — Очнись! Твое ружье заряжено, здесь близко стоят куланы!

Рудокоп хотел вскочить, но Лю Пи удержал его за плечо.

— Тише, тише, спугнешь.

Куланам, видимо, очень хотелось напиться и пожевать зеленых камышей. Они стали опять подходить, но медленно, с перерывами, насторожившись.

Очнувшийся Мафу повернул ружье в их сторону, насыпал пороху на полку и присел за сошками. Сквозь вершины камышей ему были видны только головы куланов, представлявшие на таком расстоянии неверную цель для его ружья. Застывшие в одном положении Лю Пи и мальчики следили за движениями животных. Последние окончательно остановились шагах в шестидесяти; жеребец-вожак нюхал воздух, раздувая ноздри, и в нетерпении бил копытом по дресве.

— Ближе не подойдут, убегут, — прошептал Мафу и нажал собачку.

Грянул выстрел. Все вскочили и увидели, что куланы неслись галопом к холмам; еще несколько секунд, и они были уже на склоне; слышался скрежет камня под ударами копыт и ржанье вожака.

Мафу побежал к тому месту, где они стояли, но мальчики опередили его. Внимательно осмотрев белую дресвяную почву, на которой кое-где виднелись следы куланов, Мафу сказал с огорчением:

— Промахнулся, надо быть! Крови нигде не видно.

— Плохо целился, сон еще висел в глазах! — злорадно заявил Хун. — Ты ведь проспал и свою очередь и мою.

— Отчего же ты не разбудил меня раньше, нахал?

— Разбудил бы, если бы знал, что придут куланы проведать нас. Остались мы теперь без мяса.

Вернулись в лагерь, где Лю Пи уже разлил кашу по чашкам; стали есть, обсуждая происшествия — крепкий сон рудокопа, отсутствие волков, визит куланов. Мафу рассказал, что в песках к северу от Гучена, где он пас казенные табуны, живут не только куланы, но и настоящие дикие лошади с короткими ушами, длинной гривой и густым хвостом. Но охотиться на них очень трудно, они слишком осторожны, не дают подкрасться поближе.

Он говорил правду. В глубине песков Джунгарской пустыни водится дикая лошадь, открытая русским путешественником Пржевальским и получившая его имя. Охотники изредка ловят ее. В некоторых зоологических садах имеются экземпляры дикой лошади. Она среднего роста, чалой, внизу почти белой масти; голова большая, рыжеватая, конец морды белый; шерсть слегка волнистая, зимой довольно длинная; грива короткая, стоячая, темнобурого цвета; чолки нет. От кулана она отличается меньшей длиной ушей, более волосистым хвостом и отсутствием вдоль спины черной полосы, характерной для ослов. Живет небольшими табунами в 5-15 голов кобыл и молодняка во главе с вожаком-жеребцом.

После завтрака собрались в дальнейший путь по Ко-жур-Таю. Лю Пи осмотрел ямы на дне котловины, найденные мальчиками, и сказал, что в них, вероятно, добывали золотоносный песок.

— Только золота мало нашли, потому что скоро бросили. Ведь здесь десятка два ям нарыто, не больше, — заявил он. — Вот по речке Ангырты возле гор Кату таких ям много. Там, говорят, находили довольно много золота и песок промывали, вода близко. И все-таки оставили, когда нашли золото в жилах Чий Чу.

До полудня шли по холмам Кожур-Тая. Местами холмы сближались, и путникам часто приходилось подниматься на седловины и спускаться в котловины. Везде был тот же красный гранит, утесы которого часто имели прихотливые формы, напоминая то кучи толстых подушек, наложенных одна на другую, то неуклюжие столбы из больших глыб, то полуразрушенные, растрескавшиеся стенки. В глыбах часто виднелись малые и большие углубления в виде карманов, ниш и даже галерей, в которых ниши в глубине были соединены друг с другом, а спереди разделялись толстыми или тонкими столбиками. Увидев в одном месте галерею больших ниш, Хун воскликнул:

— Вот бы ночевать здесь! Мы растянулись бы под этими навесами, впереди развели огонь; было бы тепло, а волки не могли бы напасть на нас сзади.

— Дядя, кто выдолбил эти ямы в камнях? — спросил Пао. — Неужели рудокопы искали в них золото?

— Не слыхал я, чтобы в этом красном камне родилось золото, — ответил Лю Пи. — Уже первые рудокопы, пришедшие на Ван-Чжу-Ван-цзе, нашли такие ямы в холмах за речкой Дарбуты и удивлялись им.

— Калмыки, может быть, сделали их?

— Нет, калмыки никогда золотом не занимались.

— Может быть, это норы каких-нибудь зверей, лисиц или волков? — предположил Хун.

— Волки, лисицы, тарбаганы роют норы в мягкой земле, — пояснил Мафу. — Камень — слишком твердый, когтями его не выскребешь. Хорошую кирку нужно, чтобы высечь такую нору.

— И укрыться зверь в ней не может, он весь на виду будет, — заметил Лю Пи. — Норы у лисиц и волков глубокие, размаха в два, не меньше.

— Я думаю, что бывают такие червяки, которые грызут камень, — сказал Мафу. — Я видел червяков, грызущих дерево, но только норки у них маленькие.

— Эти червяки едят дерево, — возразил Лю Пи, — а камень какой червяк станет есть!

В одном месте внимание мальчиков привлекла ниша огромной величины в громадной глыбе гранита, составлявшей вершину плоского холма; на дне ее могли усесться несколько человек; в тонком потолке ее была в одному месте довольно большая дыра, через которую солнечные лучи падали на заднюю стенку. Это было так интересно, что путники поднялись на холм и вошли в нишу, высота которой достигала роста человека.

— Вот бы сделать привал здесь! — воскликнул Хун.

— Да, почти что фанза, — заметил Мафу, — можно бы отдохнуть в тени, пока не спадет жара. Жаль только, воды у нас нет, чтобы сварить чай.